Удивительные страницы романа Шарлотты Бронте! , известная всем сцена Эдвард и Джейн в парке, возле огромного, старого дуба. Кстати, этот парк и этот дуб есть в реальности, в каком-то там известном английском поместье, где снимали "Джейн Эйр" (с Тимоти Далтоном)
(...)"--Лучше бы мне не родиться на свет или по крайней мере никогда не приезжать в Торнфильд!
--Оттого, что вам жаль расставаться с ним?
Глубокое волнение, пробуждённое печалью, всё сильнее овладевало мной и рвалось наружу, требовало своих прав, хотело жить, взять верх над всем. Да, -- и заговорить во весь голос!
--Мне больно уезжать из Торнфильда! Я люблю Торнфильд! Люблю оттого, что я жила в нём полной и радостной жизнью, -- по крайней мере иногда (... ). Здесь меня не исключали из мира, где есть свет и живая жизнь, и высокие чувства и мысли. Я говорила как равная с тем, кого я почитала, кем восхищалась (...). Или выдумаете, что я автомат, бесчувственная машина и можно вырвать у меня мой насущный хлеб и лишить меня глотка живительной воды? Вы думаете, что если я не небогата и незнатна, если я мала ростом и некрасива, то у меня нет души и нет сердца? Вы ошибаетесь! У меня такая же душа, как и у вас, и ,безусловно, такое же сердце.
Я говорю с вами сейчас, презрев обычаи и условности и даже отбросив всё земное! Это дух мой говорит с вашим духом, словно мы уже прошли через врата могилы и предстоим перед престолом Божьим, равные друг другу, -- как оно и есть на самом деле".
(...)
"Близился вечер. Я, наконец, подняла голову, огляделась кругом, и, увидев, что солнце уже на западе и его лучи золотят стены моей комнаты, спросила себя: "Что же мне теперь делать?".
Но последовавший за этим ответ :"Немедленно покинь Торнфильд", -- прозвучал так повелительно и был так ужасен, что я невольно заткнула уши. "Нет, нет, "-- говорила я себе... " (...)
Я вскочила, чтобы бежать от страшного одиночества (...). Когда я встала, у меня закружилась голова, и я почувствовала, что не держусь на ногах от горя и истощения. Весь этот день я не пила и не ела, так как утром мне не хотелось завтракать". (...)
(...)
"Что мне делать? Куда идти? О, мучительные вопросы, когда делать было нечего, и идти было некуда. (...)
Я коснулась вереска: он был сух, и ещё хранил тепло знойного летнего дня. Я взглянула на небо -- оно было ясное; звезда кротко мерцала над краем утёса. Мало-помалу выпала роса, но я почти не ощущала её ; не слышно было даже шелеста ветра. Природа казалась благосклонной и доброй, мне чудилось, что она любит меня (...).
Возле утёса вереск был очень густ, когда я легла, мои ноги утонули в нём; обступив меня с обоих сторон высокой стеной, он всё же давал доступ ночному воздуху. Я сложила вдвое свою шаль и накрылась ею, как одеялом".
("Джейн Эйр" Шарлотта Бронте )
Удивительные страницы романа Шарлотты Бронте!
В одной из киноинтерпретаций именно эта сцена, с вереском и камнем, сделана так, что Джен ложится на камень и погружается в сон, но в сон подобный смерти (*конечно смерти-перерождению).
И в романе в этой сцене в организации пространства вереск обступает Джен, растёт над ней, а она лежит внизу, на земле. И, словно покровом, укрывается своей шалью.
Джен уходит из мира живых, и снова возвращается в него (возвращается не без помощи отыскавшихся родных). Но она возвращается в мир живых, конечно, уже другим человеком. Любовь остаётся в её душе как нечто истинное и неизменное. Но она сама меняется.
Впрочем, ведь и Эдвард Рочестер тоже (чуть позже) проходит своё перерождение. Бронте проводит его через огонь, в противоположность воздушной и водной, лесной стихии Джейн (и постоянной ассоциации Джейн с воздухом, сильфом, "эйр"). В описании же мистера Рочестера постоянно присутствуют царственные и огненные эпитеты, львиная грива волос, горящие яркие глаза, его властность -- и капризность. Бронте словно бы описывает дух Джен -- и дух Рочестера как стихии. Огонь не может жить без воздуха. Воздух теряет свою подвижность и лёгкость без живительного тепла огня, застывает, замерзает. Превращается в снег. Шарлотта словно бы говорит: мужчина и женщина это так же две стихии. Если они смогут сойтись и слиться, не гася (не изничтожая друг друга), тогда рождается движение и жизнь. И, познав друг друга, друг без друга, каждый в отдельности -- если не гибнет, то чувствует себя наполовину опустошённым.
Устами Джен Шарлотта говорит снова и снова об этих истинных отношениях мужчины и женщины:
"...Я расхаживала по террасе, думая о вас. И вы представлялись мне так живо, что я почти не чувствовала вашего отсутствия. Я думала о жизни, которая лежит передо мной, о вашей жизни, сэр, настолько более широкой и разнообразной, чем моя, насколько море шире вливающегося в него ручья. Я не согласна с моралистами, называющими наш мир унылой пустыней. Для меня он цветёт , как роза".
...........................
"Джейн Эйр", фильмы и книга, мой прежний разбор на проза.ру -- www.proza.ru/2010/06/11/782
(...)"--Лучше бы мне не родиться на свет или по крайней мере никогда не приезжать в Торнфильд!
--Оттого, что вам жаль расставаться с ним?
Глубокое волнение, пробуждённое печалью, всё сильнее овладевало мной и рвалось наружу, требовало своих прав, хотело жить, взять верх над всем. Да, -- и заговорить во весь голос!
--Мне больно уезжать из Торнфильда! Я люблю Торнфильд! Люблю оттого, что я жила в нём полной и радостной жизнью, -- по крайней мере иногда (... ). Здесь меня не исключали из мира, где есть свет и живая жизнь, и высокие чувства и мысли. Я говорила как равная с тем, кого я почитала, кем восхищалась (...). Или выдумаете, что я автомат, бесчувственная машина и можно вырвать у меня мой насущный хлеб и лишить меня глотка живительной воды? Вы думаете, что если я не небогата и незнатна, если я мала ростом и некрасива, то у меня нет души и нет сердца? Вы ошибаетесь! У меня такая же душа, как и у вас, и ,безусловно, такое же сердце.
Я говорю с вами сейчас, презрев обычаи и условности и даже отбросив всё земное! Это дух мой говорит с вашим духом, словно мы уже прошли через врата могилы и предстоим перед престолом Божьим, равные друг другу, -- как оно и есть на самом деле".
(...)
"Близился вечер. Я, наконец, подняла голову, огляделась кругом, и, увидев, что солнце уже на западе и его лучи золотят стены моей комнаты, спросила себя: "Что же мне теперь делать?".
Но последовавший за этим ответ :"Немедленно покинь Торнфильд", -- прозвучал так повелительно и был так ужасен, что я невольно заткнула уши. "Нет, нет, "-- говорила я себе... " (...)
Я вскочила, чтобы бежать от страшного одиночества (...). Когда я встала, у меня закружилась голова, и я почувствовала, что не держусь на ногах от горя и истощения. Весь этот день я не пила и не ела, так как утром мне не хотелось завтракать". (...)
(...)
"Что мне делать? Куда идти? О, мучительные вопросы, когда делать было нечего, и идти было некуда. (...)
Я коснулась вереска: он был сух, и ещё хранил тепло знойного летнего дня. Я взглянула на небо -- оно было ясное; звезда кротко мерцала над краем утёса. Мало-помалу выпала роса, но я почти не ощущала её ; не слышно было даже шелеста ветра. Природа казалась благосклонной и доброй, мне чудилось, что она любит меня (...).
Возле утёса вереск был очень густ, когда я легла, мои ноги утонули в нём; обступив меня с обоих сторон высокой стеной, он всё же давал доступ ночному воздуху. Я сложила вдвое свою шаль и накрылась ею, как одеялом".
("Джейн Эйр" Шарлотта Бронте )
Удивительные страницы романа Шарлотты Бронте!
В одной из киноинтерпретаций именно эта сцена, с вереском и камнем, сделана так, что Джен ложится на камень и погружается в сон, но в сон подобный смерти (*конечно смерти-перерождению).
И в романе в этой сцене в организации пространства вереск обступает Джен, растёт над ней, а она лежит внизу, на земле. И, словно покровом, укрывается своей шалью.
Джен уходит из мира живых, и снова возвращается в него (возвращается не без помощи отыскавшихся родных). Но она возвращается в мир живых, конечно, уже другим человеком. Любовь остаётся в её душе как нечто истинное и неизменное. Но она сама меняется.
Впрочем, ведь и Эдвард Рочестер тоже (чуть позже) проходит своё перерождение. Бронте проводит его через огонь, в противоположность воздушной и водной, лесной стихии Джейн (и постоянной ассоциации Джейн с воздухом, сильфом, "эйр"). В описании же мистера Рочестера постоянно присутствуют царственные и огненные эпитеты, львиная грива волос, горящие яркие глаза, его властность -- и капризность. Бронте словно бы описывает дух Джен -- и дух Рочестера как стихии. Огонь не может жить без воздуха. Воздух теряет свою подвижность и лёгкость без живительного тепла огня, застывает, замерзает. Превращается в снег. Шарлотта словно бы говорит: мужчина и женщина это так же две стихии. Если они смогут сойтись и слиться, не гася (не изничтожая друг друга), тогда рождается движение и жизнь. И, познав друг друга, друг без друга, каждый в отдельности -- если не гибнет, то чувствует себя наполовину опустошённым.
Устами Джен Шарлотта говорит снова и снова об этих истинных отношениях мужчины и женщины:
"...Я расхаживала по террасе, думая о вас. И вы представлялись мне так живо, что я почти не чувствовала вашего отсутствия. Я думала о жизни, которая лежит передо мной, о вашей жизни, сэр, настолько более широкой и разнообразной, чем моя, насколько море шире вливающегося в него ручья. Я не согласна с моралистами, называющими наш мир унылой пустыней. Для меня он цветёт , как роза".
...........................
"Джейн Эйр", фильмы и книга, мой прежний разбор на проза.ру -- www.proza.ru/2010/06/11/782